ИСТИНА

В первые века нашей эры официальным текстом Библии для христианской церкви служила Септуагинта, а потому с нее были сделаны многочисленные переводы, отвечавшие нуждам церквей Запада и Востока. Когда христианство пустило корни в Риме в середине I века, оно развивалось преимущественно в среде культурной и деловой элиты, а также среди власть имущих, где греческий использовался охотнее, чем латынь1. Греческий был языком культурного общения: он довольно долгое время оставался на позиции языка литературы, философии и религии. Образованные римляне, а также значительная часть населения в провинциях были билингвальны, греческий и латынь оказывали огромное влияние друг на друга в своем дальнейшем развитии, пока латынь не стала доминирующим языком в западной части римской империи2. Во втором веке были сделаны первые фиксированные переводы Нового и Ветхого Заветов, которые были известны в Африке и Южной Галлии. Переводы старолатинской Библии выполнялись на основе Септуагинты, первые переводы делались устно3, чаще всего – рабами-переводчиками или людьми низкого социального ранга, чьи имена никогда не упоминались – поскольку латинский текст такого перевода не рассматривался как богодухновенный, а главным принципом была точность и верность греческому оригиналу, а также христианской прессупозиции4. Первые переводы возникли в результате устной передачи во время службы и перевода adhoc. Этим объясняются их различные лингвистические формы, а также более низкое качество латинских переводов Писания по сравнению с греческим текстом. Потребность в них возникала при утрате населением знания греческого, прежде всего, в отдаленных провинциях. Они были нужны для наставления верующих и проповеди. К концу IV в. расхождения между бытовавшими версиями Vetus Latina и потребность в стандартизации текста стали настолько высоки, что папа Дамас в 382 г. дает поручение сверить латинский перевод Нового Завета с греческим текстом Иерониму, который в то время уже имел славу ученого и писателя5. Иероним попытался преодолеть негативный эффект, связанный с существованием различных вариантов Vetus Latina6. Для этого он провел ревизию текста на основе оригеновских Гекзапл. Он жаловался, что иудеи потешаются над тем, что у христиан существует так много вариантов Священного Писания7. Тогда же ему стал понятен и неопределенный характер греческой текстологической традиции, авторитетность которой становилась все более сомнительной для него. Перед Иеронимом очень остро встал вопрос, какой текст Библии (в частности, Ветхого Завета) следует считать богодухновенным: древнееврейский, сохранявшийся в иудейской традиции, или его греческие переводы, в том числе, и древний перевод «Семидесяти», c самого начала признанный христианской Церковью и легший в основу старолатинского перевода. Иероним постулировал принцип возвращения ad fontes, выдвинув концепцию hebraica veritas ( «еврейской истины»), предполагающую первичный авторитет оригинала Ветхого Завета, который, таким образом,становился главным критерием истинности при переводе и толковании Священного Писания. Общественность восприняла в штыки новые переводы Иеронима, а самым известным оппонентом концепции hebraica veritas стал Августин, который поставил под вопрос концепцию Иеронима о hebraica veritas с философско-онтологических позиций. Методологическим и богословским спорам Августина и Иеронима вокруг перевода Библии на латынь посвящено данное исследование.