ИСТИНА

В докладе рассматриваются особенности «пространственной формы» в рассказах М. Пришвина и А. Платонова. В качестве героя в них выступает собственно пространство, тогда как центральный персонаж (или персонажи) интересен (интересны) автору скорее как фокус восприятия, чувствующая инстанция. Смещение акцентов с человека на «мыслящую материю», или «вещество существования» (Платонов), предопределяет изменение всех уровней художественной структуры – от организации сюжета, который отодвигается на задний план или вовсе отсутствует, до видов психологизма, часто принимающего форму «антипсихологизма». «Плавающая точка зрения» поздних рассказов Платонова вызывает ассоциации с кинематографическим приемом блуждающей камеры, или «субъективной камеры». В рассказе Пришвина эффект «деперсонализации» достигается за счет обновления традиционного приема двойничества: черный араб – тень героя, заявляющая о себе до появления последнего и остающаяся в рассказе (и в мире пустыни) после него. При том, что в рассказе Пришвина преобладает национальная экзотика, она, приобщая читателя к миру восточных легенд и восточной культуры в целом, не отменяет русской «предыстории» пришвинского метода, подготовленного как традициями русской классической литературы XIX столетия, так и открытиями неореализма ХХ в.