ИСТИНА

Изучение категории поступка литературного героя представляется важным для современного литературоведения. Однако сам термин не имеет претендующего на полноту описания в контексте литературоведческого анализа, хотя и выступает одной из важнейших категорий для осмысления личности. Психология рассматривает поступок под углом внутренних мотивов, социология – с точки зрения общественно значимых результатов, философия М.М. Бахтина углубляется в изучение его генезиса, его изначального онтологического статуса. В прозе об эпохе Большого террора поступок как форма психологического изображения героя характеризует разноаспектные установки личности. В этой связи мы сочли возможным соотнести поведенческие особенности персонажей В. Сержа и Н. Нарокова с теми научными концепциями, которые описывают и объясняют их не в одном («единственно верном»), а в нескольких измерениях. Методологический плюрализм и рациональная кооперация разнонаправленных, на первый взгляд, моделей анализа отвечают современной научной мысли: «Многообразие теоретических подходов стимулирует разработку разнообразных методов исследования такого сложного феномена, как личность» [Товмасян 2007: 158]. Следовательно, нет никакого противоречия в том, чтобы, говоря о проявлениях внешнего конформизма героев, апеллировать к бихевиоризму, а, рассматривая персонажей, для которых характерен внутренний конформизм, – опираться на достижения марксисткой психологии, которая оказывается более актуальной в условиях описываемых обоими авторами реалий. Когда литературоведческий инструментарий для изучения категории поступка не разработан должным образом, достижения смежных гуманитарных дисциплин (психологии, социологии, философии) в понимании индивида и его отношений с миром служат наиболее проверенным методологическим подспорьем. В конечном счете художественный психологизм непредставим без уяснения мотивов в поведении героев, динамики их душевных переживаний, наиболее осязаемое выражение которых дано читателю в поступке. Обращение к таким текстам, как «Мнимые величины» и «Дело Тулаева», обнаруживает, помимо прочего, неразрывную связь поведенческих особенностей персонажа с историческим временем и пространством, стимулирует наблюдения для осмысления внешнего и внутреннего конформизма как продукта эпохи (Супрунов, Ромашкин), и следствия сугубо личностных проявлений (Григорий Михайлович, Ершов, Макеев).