ИСТИНА

В "Споре факультетов" есть послесловие, в котором Кант выступает в довольно неожиданной роли. Он дает своим издателям несколько ценных рекомендаций по верстке и типографике, ругает современных дизайнеров и требует подчинить их полицейскому надзору. Этим предисловием Кант неявным образом поучаствовал в большом культурном конфликте между двумя типами печатных шрифтов - фрактурой (готическим шрифтом) и антиквой. В острую фазу этот конфликт вошел в XIX в., когда он стал предметом эксплицитной идеологической дискуссии, так называемого Schriftstreit. Мы как философы привыкли иметь дело с текстом как с набором идей, и игнорировать то, как они визуально представлены. Но для Канта это было важно; и это был не только вопрос эстетических предпочтений или заботы об очках читательниц - Кант вписывался во вполне внятную политическую повестку, которая достигнет пикового накала больше века спустя. Это часть борьбы, которая разворачивается одновременно на национальных границах Германии и Франции, в пространстве религиозных и национальных идентичностей, и на страницах (во всех смыслах) периодической печати и в том же идейном пространстве, где конструируется идеал “ясного и отчетливого” письма Модерна. На примере замечания Канта мы можем увидеть, как печать становится инструментом нормализации не только материальной структуры книги (полей, страниц, переплета), языка (грамматики, орфографии, синтаксиса), текста (введения, оглавления с нумерацией страниц, разбиения на главы и абзацы), но и самого облика буквы. И, как любой инструмент нормализации, он становится предметом борьбы за контроль над этим инструментом.