ИСТИНА

Литературоведение еще недостаточно широко представляет картину русской литературы периода Великой Отечественной войны. Она будет оставаться по-прежнему односторонней, пока в исследования не войдет и вся полнота фольклора военных лет, в том числе шедевр Дегена, и эмигрантская лирика, как «красная», так и «белая», и такие дневники, какие оставили Шапорина, Островская, О.Берггольц, ленинградские девочки Таня Савичева, Лена Мухина, Таня Вассоевич, и еще многое из разряда автофикции… Любовь Васильевна Шапорина отразилась на страницах «Дневника» как человек в полном смысле слова: и не свободный от иллюзий, заблуждений, но с могучей благородной душой, - способный противостоять бесчеловечию красного Голема. Ее прямая речь обрела образную силу и подняла исторический документ на уровень выдающегося художественного романа-эпопеи новой формы. «Гибридный» дневник Островской репродуцирует иной тип сознания: индивидуалистического, надменно-созерцательного. В нем запечатлелась психология раздвоенного существования, губительно воздействующая на личность, которая была, несмотря на нравственное падение, отнюдь не заурядной в ряде своих проявлений. В общем, еще одна ипостась вечной драмы человека, сделавшегося лишним, чужим на пиру жизни. Перед современным читателем это противостояние двух дневников открылось на фоне и внутри одной из величайших в истории трагедий, начавшейся в 1917 году и продолжавшейся десятилетия. Открылось, благодаря автофикции, удивительно концентрированно: через один город, через поденную летопись одиноких, в сущности, женщин - таких разных осколков разбитого блестящего прошлого.