ИСТИНА

20-30-е годы XV века в истории Столетней войны — начало последнего этапа англо-французского противостояния. Начавшись в то время, когда династия английских королей была в зените славы и могущества, добытых силой оружия, он был свидетелем заката военной фортуны Ланкастеров. Завоевания герцога Бедфорда в 20-е годы XV века еще продолжали политику агрессивной экспансии на земли «буржского короля», которая была завещана Генрихом V. Под полным контролем короны находились ее материковые владения, функционировала «дуальная монархия». Но уже в эти благополучные для английского королевства годы были заложены семена, впоследствии, потрясшие Ланкастерскую Францию. Нарастающее французское сопротивление обострило внимание короны к вопросам военной стратегии и перспективам английского пребывания на континенте. Несмотря на различие в приоритетах, относительно владений английского короля по ту сторону канала, высказываемые королевскими родственниками, правительство в равной степени осознавало необходимость активно поддерживать присутствие Англии во всех ее континентальных владениях. Лишь немногие среди правящих слоев туманного Альбиона не имели иллюзий в отношении финансовых возможностей, истощенного войной королевства, и были готовы пойти на серьезные уступки французской стороне, чтобы сохранить оставшиеся владения короны. Эти уступки простирались вплоть до признания легитимности власти французского короля Карла VII Валуа над находящимися под его контролем французскими землями, чтобы обеспечить целостность и нерушимость английской власти в оставшихся материковых владениях. Правящие круги Англии раскололись по вопросу приоритетных направлений в военном противостоянии: либо отстаивать королевское достоинство Ланкастеров в качестве легитимных монархов Франции — как основание для завершения экспансии англичан на земли «буржского короля» и стержень власти над приведенными к покорности подданными Валуа; либо сделать все возможное, путем переговоров, для сохранения континентальных территорий под сенью английской короны, возможно, в качестве прочного плацдарма в будущем для окончательного покорения старого противника.Впервые в течение Столетней войны формулирует свое понимание дальнейшей судьбы государства купеческое сословие английского королевства. Обреченность Англии на пути военного конфликта с Францией настолько остро осознано купечеством, что будущее страны они видят лишь в ней самой, призывают сосредоточиться на проблемах, которые породила французская война, в которой англичане больше теряли, чем приобретали, и замкнуть свои интересы в пределах островного королевства. Позитивная программа торговых кругов Англии акцентировала внимание на установлении мира, как приемлемого, во всех аспектах (божественных и мирских), ухода от разорительной войны и основы для дальнейшего процветания всех подданных английского монарха. Не военная агрессия, а торговая экспансия должна стать краеугольным камнем в политике и жизнедеятельности английского общества, ибо она приносит «выгоду», «прибыль», и крепко свяжет все страны западного христианского мира на основе коммерции с туманным Альбионом на международной арене. Рыцарство как военное сословие, добывающее средства к существованию в ходе войн, наиболее последовательно и бескомпромиссно отстаивало идею борьбы с Францией до полного уничтожения противника. Война выступает единственно возможным способом разрешения векового противостояния Англии и Франции. Война — это мощное средство, поддерживающее легитимность власти английского короля во Франции. Отсюда вытекает неприемлемость для англичан, с точки зрения этой воинственной общности королевства Ланкастеров, решение военного конфликта дипломатическим компромиссом. Рыцарство выдвигало идею возвращения к политике «выжженной» земли. На последнем этапе Столетней войны можно говорить о возникновении элементов национального самосознания англичан, проявляющихся в чувстве особого положения Англии среди других государств, присущего только ей пути дальнейшего развития в этом стремительно меняющемся мире, что подтверждают последние научные изыскания в данной области1. В то же время, от этого образа нации веяло духом купеческого прагматизма, национальное