ИСТИНА

Быстрый рост преступности, непрерывность и необратимость этого процесса, признается современной наукой непременным компонентом развития человеческой цивилизации, своеобразной платой за эволюцию. Так, по данным ООН темпы прироста преступности за последние 35 лет увеличивались из года в год, достигнув к настоящему времени 5 % в год , причем, высочайший уровень этого показателя демонстрируют индустриально развитые и социально обустроенные страны. Примечательно, что различие между ни-ми и развивающимися странами по этому показателю достигает 40-кратных величин . Одной из ключевых причин этой тенденции, ее катализатором традиционно называется повышение разнообразия форм социальных девиаций, служащих источником общего криминогенного фона: алкоголизм, наркозависимость, проституция, бродяжничество, суицидальные проявления, дет-ская и подростковая преступность выступают в качестве криминогенного фона и первопричины краж, грабежей, убийств, изнасилований, поджогов и т.д. С начала 1990-х годов Россия вступила на путь цивили-зационного развития по западному образцу, что не могло не вызвать к жизни указанные негативные социальные феноме-ны. За последние два десятилетия в нашей стране резко обострился весь комплекс проблем, связанных с социальны-ми девиациями. Динамика уровня самоубийств в России только за пе-риод 1987-1996 свидетельствует о катастрофическом росте: с 35 700 самоубийств в 1987 до 57 800 – в 1996 . Смертность вследствие употребления наркотиков только за последние 10 лет возросла среди взрослых россиян в 12 раз, среди детей – в 42 раза , а преступления, связанные с преступным оборо-том наркотических и психотропных средств, по своей чис-ленности вышли на второе место после краж (9%), и в стоимостном выражении достигли по разным подсчетам от 7 до 11 млрд. долл. США. Особую озабоченность специалистов вызывают темпы прироста преступности среди несовершеннолетних, которые на сегодняшний день обгоняют темпы прироста преступности среди взрослых в 2-2,5 раза; при этом преступность несовершеннолетних растет примерно в 6 раз быстрее, чем изменяется общее число этой возрастной группы в составе всего населения России, что служит неоспоримым доказательством тенденции криминализации российского общества. Впрочем, некоторые криминологи считают, что критерием оценки отклоняющихся форм поведения, должны служить отнюдь не искусственно созданные социальные нормы, а, конкретные интересы «данного конкретного общества», а также «законы общественного развития». Очевидно, что предложенный критерий исторической «прогрессивности» приводит к тому, что поведение, нарушающее социальные нормы, но делающее это «в интересах прогресса», должно быть признано «позитивным». Наша позиция на этот счет однозначна: катастрофический рост криминогенности общества не может быть признан нормальным, даже если он приводит к повышению цивилизованности общества. Таким образом, тенденция роста числа девиаций раз-личных форм и видов превращается для нашей страны в проблему номер один среди всего перечня проблем, появившихся со времени распада СССР. Причем, есть объективные основания полагать, что в ближайшие годы масштабы девиант-ного поведения в России будут только возрастать; «во всяком случае, – пишет В.В. Лунеев, – по этим признакам у нас нет сколько-нибудь значимых доказательств снижения криминогенности социальных условий» . В этих условиях исследования социальных девиаций приобретают не только научную, но и высочайшую практическую и политическую значимость. Длительное развитие криминологической науки привело к формированию целого ряда школ и направлений, каждое из которых обладает и разрабатывает собственный терминологический аппарат; сего-дня можно с уверенностью говорить о насущной необходимости в исследованиях не только самих социальных девиаций, но и понятийного аппарата девиантологов, собственно терминологической концептуализации базовых понятий социологии девиантного поведения; и это служит неоспоримым доказательством актуальности данного исследования.