Агломерационные эффекты в развитии территориальных социально-экономических систем (ГЗ)НИР

Agglomeration effects in the development of territorial socio-economic systems

Источник финансирования НИР

госбюджет, раздел 0110 (для тем по госзаданию)

Этапы НИР

# Сроки Название
1 1 января 2021 г.-31 декабря 2021 г. Агломерационные эффекты в развитии территориальных социально-экономических систем
Результаты этапа: Проведенный анализ показал, что большинство исследователей продолжает пользоваться традиционными репрезентативными методами делимитации границ городских агломераций, в частности анализ плотности распределения населения, городов и застройки, метод изохроны; при этом чаще используются более доступные показатели, связанные с населением. Экономические показатели зачастую используются при анализе агломерационных эффектов по уже выделенным границам агломераций. Попытка делимитировать границы агломерации по плотности производственно-логистической инфраструктуры признана относительно новой для российской практики. Рынок складской недвижимости признан основным индикатором развития логистической инфраструктуры. К основным факторам развития логистической инфраструктуры в Московской агломерации относятся 1) преобладание спроса на складскую недвижимость со стороны розничных (23% сделок в 2020 г.) и online-ретейлеров (35% сделок в 2020 г.), 2) ориентация на рынок Москвы и стремление разместиться в наибольшей близости к МКАД, 3) нехватка земельных ресурсов и, как следствие, постепенный сдвиг строительства новых складских мощностей на периферию агломерации. Наиболее популярной технологией строительства складских объектов остается создание собственных складов (48% введенных в 2020 г. объектов), на втором месте – спекулятивный девелопмент (37% введенных в 2020 г. объектов). Спекулятивные объекты концентрируются на наиболее популярных и загруженных направлениях. Набирает популярность технология «Built-to-suit» (15% введенных в 2020 г. объектов) по строительству объекта под нужды конкретного заказчика с сохранением прав собственности на объект у девелопера. Рынок складской недвижимости Москвы и Московской области, а также плотность производственной и логистической инфраструктуры позволяют оконтурить границы Московской агломерации и выделить зоны ее наиболее активного экономического освоения. Производственная инфраструктура может выступать индикатором экономического развития территории (особенно для Центральной России, где наиболее активный рост городов был связан с этапом индустриализации), а ее плотность может быть приравнена к плотности застройки как одному из критериев выделения агломераций. Плотность логистической инфраструктуры в условиях сдвига отраслевой структуры экономики к бизнес-услугам выступает индикатором постиндустриального развития территории; а ценовые характеристики складской недвижимости позволяют выявить наиболее востребованные для логистических целей территории. Оценка плотностных характеристик и выявление основных направлений товаропотоков выступают индикаторами делимитации «экономических» границ агломерации. Проблемой использования данного показателя являются разрывы ареала плотности логистической инфраструктуры, требующие экспертных корректировок выявленных границ агломерации. Московская агломерация, выделенная по производственной инфраструктуре (70-75 км от МКАД), больше по размерам, чем выделенная по логистической инфраструктуре (30-45 км от МКАД), так как логистика в большей степени, чем промышленность ориентируется на зону непосредственного влияния ядра агломерации. Ценовая дифференциация рынка аренды складской недвижимости показывает, что самыми загруженными логистическими секторами, являются запад и юго-запад Московского региона. Наименьшие ставки аренды характерны для промышленного и менее удобного в логистике юго-восточного сектора. Наиболее активно логистические компании осваивают южный и северо-восточный сектора в 15-30 км от МКАД. Выделены производственно-логистические пояса Московской агломерации: ближний логистический с производственными функциями, ближний производственно-логистический, дальний производственно-логистический, дальний производственный с логистическими функциями, дальний производственный, потенциальный производственный. Общие свойства ближнего логистического пояса в увеличении численности и доли занятых в транспортно-логистическом секторе, относительно высокой доли занятых в данном секторе и низкой – в промышленности; для пояса характерен спад доли занятых в промышленности с редкими исключениями. Для ближнего производственно-логистического пояса характерна более высокая доля занятых в промышленности, чем в предыдущем поясе, и менее высокая доля занятых в транспортно-логистическом секторе, однако увеличивается численность и доля занятых в транспортной отрасли. Дальний производственно-логистический пояс характеризуется ростом численности и доли занятых в промышленности и одновременным спадом численности и доли занятых в транспортно-логистическом секторе – здесь логистические функции являются дополняющими по отношению к производственным. Дальний производственный пояс с потенциалом логистических функций характеризуется увеличением численности и доли занятых и в промышленном, и в транспортно-логистическом секторах: в отдельных МО активнее растет доля промышленного сектора, в других – транспортно-логистического сектора, а в третьих темпы роста обоих секторов примерно совпадают. Дальний производственный пояс характеризуется разнонаправленными тенденциями: положительная динамика занятости в обоих секторах характерна для региональных столиц (Тула, Калуга, Тверь) и крупных городов (Новомосковск, Донской), рост занятости в промышленности демонстрируют крупные промышленные центры (Конаково, Алексин), а сельская местность характеризуется отрицательной динамикой занятости. Потенциальный производственный пояс отмечается низкой долей занятых в промышленности и продолжающимся спадом занятости в данном секторе, однако демонстрирует рост занятости в транспортно-логистическом секторе. Наибольшая роль в экономике Московской агломерации характерна для ближних поясов и для дальнего производственного пояса, однако роль последнего активно снижается в сторону первых двух
2 1 января 2022 г.-31 декабря 2022 г. Агломерационные эффекты в развитии территориальных социально-экономических систем
Результаты этапа: Развитие городов и городских агломераций (далее – ГА) на сегодняшний момент принимает значительные масштабы во всем мире. Уровень «урбанизованности» ежегодно повышается. В городах и ГА на зачастую небольшой площади концентрируются значительные объемы капитала, труда и даже относительно нового фактора производства – информации. Немаловажную роль в экономике городские агломерации и города играют и в Российской Федерации. Современное развитие городов, особенно крупных, зачастую рассматривается в концепции экономики знаний – экономики высококвалифицированного человеческого капитала, владеющего знаниями и информацией и имеющего способность и возможность их продуцировать самостоятельно. Дело в том, что во всех развитых странах мира уже давно образование и знания играют ведущую роль в экономическом развитии, что, в частности, выразилось в выделении четвертичного сектора экономики, к которому относят интеллектуальные услуги – бизнес-консалтинг, образование, медицина. В нашей стране вследствие ориентации на первичный и вторичный сектора экономики (с преобладанием в структуре, тем не менее, третичного сектора) инновационные и интеллектуальные услуги еще не стали крупным сегментом рынка, однако в отдельных «инновационных экосистемах» (к примеру, Томска, Новосибирска, Москвы и Санкт-Петербурга) сформировался костяк фирм, оказывающих инновационные услуги (Бабурин, Земцов, 2019) – инжиниринговые центры, консалтинговые агентства и проч. А. Маршалл в своей книге «Принципы экономической теории» (1890 г.) характеризует агломерационный эффект (или внешние экономии) как концентрацию производства вокруг специализированных поставщиков сырья за счет выгод от использования общего рынка труда и удобства обмена информацией (распространения инноваций) (Блауг, 1994). В духе маржиналистов того времени Маршалл считал, что именно за счет агломерационного эффекта достигаются минимумы предельных издержек. Основными положительными эффектами Маршалл считал взаимодействие на рынке труда, связи между поставщиками и потребителями, обмен знаниями внутри крупных городских образований, хотя, стоит признать, что на современном этапе в агломерациях эти эффекты проявляются не так сильно за счет слишком больших масштабов и разрозненности городов в составе агломераций. На данном этапе развития экономической науки под агломерационным эффектом подразумевают два других эффекта – эффект локализации и эффект урбанизации. «Эффект локализации дает возможность внутриотраслевой экономии» (Павлов и др., 2018), то есть в пределах небольшой территории проще организуются внутриотраслевые взаимодействия, в том числе, к примеру, ускоряется диффузия инноваций. Эффект урбанизации приводит к появлению «критической массы спроса», которая делает возможным открытие принципиально новых современных предприятий. Отмечено также, что «наличие сравнительных преимуществ у муниципалитетов» стимулирует территориальное разделение труда и закупки товаров и услуг (в том числе муниципальных) у соседних муниципалитетов. Целью настоящего научно-исследовательского исследования в целом является выявление и оценка региональных факторов, влияющих на масштабы проявления агломерационных эффектов для территорий России разного иерархического уровня. Задачами второго этапа исследования в 2022 г. являлись: • Применение разработанной методики делимитации границ агломерации (на 1-м этапе исследования) по размещению объектов производственно-логистической инфраструктуры и возникающих связей для разных агломераций России. • Оценка эффектов от крупных инвестиционных проектов на окружающую территорию и возникающие агломерационные производственные связи. • Выявление и оценка агломерационных связей между территориальными социально-экономическими системами в пределах Центральной России. Современные исследования «агломерационной экономики» включают в себя изучение ее «микро-оснований», или локальных оснований (Duranton, Puga, 2004). Так причинами роста агломераций выделяются: 1. sharing (эффекты распределения) – возрастающая отдача от коллективного использования разнообразия, специализации, снижение рисков при большом и разнообразном рынке труда. 2. matching (эффекты сочетания) – согласование спроса и предложения на потребительском рынке (за счет близости к потребителю и возможности понять его предпочтения), рынке труда (за счет качества согласования квалификации работников, более четкие дефиниции относительно требований к работникам, повышения премии на человеческий капитал). 3. learning (эффекты обучения) – генерация, распространение и накопление знаний как между поколениями, так и в пределах одного поколения (трудовые контакты), в т.ч. между компаниями. Здесь непосредственную роль играют образование и наука, участвующие в продуцировании человеческого капитала и инновационных технологий. Одной из современных отраслей специализации городских агломераций выступает логистический комплекс: агломерации предоставляют повышенный спрос на логистические услуги в связи с мощным потребительским рынком в ядре и крупных субцентрах, а также высоким спросом на логистику со стороны промышленной периферии. Услуги логистики распространены в большинстве крупных городов России, однако Москва и ее агломерация обладают наиболее обширными мощностями логистических и складских комплексов, а также наиболее территориально рассредоточенной их сетью, представляя повышенный интерес для изучения. В ходе данного исследования мы концентрируемся на складской недвижимости как недостаточно изученном с географической точки зрения элементе логистической инфраструктуры – особенно недостаточно эмпирических исследований вовлеченности складов в цепи поставок и их роли в них. Так как рынок логистических услуг Московского региона продолжает расти, изучение современных тенденций размещения складской недвижимости на его территории представляется актуальной задачей. Вторым направлением исследований является оценка роли инвестиционных проектов в создании социально-экономического импульса развития территории и стимулировании проявления соответствующих агломерационных эффектов. Реализация инвестиционных проектов (далее – проекты) – один из основных инструментов социально-экономического развития территории. Потенциально особенно значимую роль инвестиционные проекты имеют для малоосвоенных районов. Однако на современном этапе основная часть эффектов часто остаётся за пределами регионов и муниципальных образований, в которых они реализуются. Так, в последние два десятилетия на территории Восточной Сибири (под которой понимается Восточно-Сибирский экономический район) было реализовано большое количество различных (прежде всего – сырьевых или направленных на эксплуатацию местных природных ресурсов) проектов, среди которых, например, освоение Куюмбинского и Юрубчено-Тохомского месторождений, Ванкорской группы месторождений в Красноярском крае, строительство Богучанской ГЭС и Богучанского алюминиевого завода, освоение Нойбинской площади, увеличение мощностей Олимпиадинского и Благодатнинского ГОКов и др. Для поддержки этих проектов был создан ряд послаблений, в том числе налоговые льготы и государственное софинансирование, но их реализация стала эффективной лишь на макроуровне, при этом почти не проявилась на региональном и местном. Актуальным является такой относительно малоизучаемый, не учитываемый на предпроектных стадиях оценки проектов вопрос как распределение разных типов эффектов по территории (прежде всего – на локальном и региональном уровнях). В рамках второго этапа исследований была предпринята попытка оценки соответствующих агломерационных связей между территориальными социально-экономическими подсистемами Центральной России.
3 1 января 2023 г.-31 декабря 2023 г. Агломерационные эффекты в развитии территориальных социально-экономических систем
Результаты этапа: Развитие городов и городских агломераций (далее – ГА) на сегодняшний момент принимает значительные масштабы во всем мире. Уровень «урбанизованности» ежегодно повышается. В городах и ГА на зачастую небольшой площади концентрируются значительные объемы капитала, труда и даже относительно нового фактора производства – информации. Немаловажную роль в экономике городские агломерации и города играют и в Российской Федерации. Современное развитие городов, особенно крупных, зачастую рассматривается в концепции экономики знаний – экономики высококвалифицированного человеческого капитала, владеющего знаниями и информацией и имеющего способность и возможность их продуцировать самостоятельно. Дело в том, что во всех развитых странах мира уже давно образование и знания играют ведущую роль в экономическом развитии, что, в частности, выразилось в выделении четвертичного сектора экономики, к которому относят интеллектуальные услуги – бизнес-консалтинг, образование, медицина. В нашей стране вследствие ориентации на первичный и вторичный сектора экономики (с преобладанием в структуре, тем не менее, третичного сектора) инновационные и интеллектуальные услуги еще не стали крупным сегментом рынка, однако в отдельных «инновационных экосистемах» (к примеру, Томска, Новосибирска, Москвы и Санкт-Петербурга) сформировался костяк фирм, оказывающих инновационные услуги (Бабурин, Земцов, 2019) – инжиниринговые центры, консалтинговые агентства и проч. А. Маршалл в своей книге «Принципы экономической теории» (1890 г.) характеризует агломерационный эффект (или внешние экономии) как концентрацию производства вокруг специализированных поставщиков сырья за счет выгод от использования общего рынка труда и удобства обмена информацией (распространения инноваций) (Блауг, 1994). В духе маржиналистов того времени Маршалл считал, что именно за счет агломерационного эффекта достигаются минимумы предельных издержек. Основными положительными эффектами Маршалл считал взаимодействие на рынке труда, связи между поставщиками и потребителями, обмен знаниями внутри крупных городских образований, хотя, стоит признать, что на современном этапе в агломерациях эти эффекты проявляются не так сильно за счет слишком больших масштабов и разрозненности городов в составе агломераций. На данном этапе развития экономической науки под агломерационным эффектом подразумевают два других эффекта – эффект локализации и эффект урбанизации. «Эффект локализации дает возможность внутриотраслевой экономии» (Павлов и др., 2018), то есть в пределах небольшой территории проще организуются внутриотраслевые взаимодействия, в том числе, к примеру, ускоряется диффузия инноваций. Эффект урбанизации приводит к появлению «критической массы спроса», которая делает возможным открытие принципиально новых современных предприятий. Отмечено также, что «наличие сравнительных преимуществ у муниципалитетов» стимулирует территориальное разделение труда и закупки товаров и услуг (в том числе муниципальных) у соседних муниципалитетов. Целью настоящего научно-исследовательского исследования в целом является выявление и оценка региональных факторов, влияющих на масштабы проявления агломерационных эффектов для территорий России разного иерархического уровня. Задачами третьего этапа исследования в 2023 г. являлись: • Оценка роли транспортно-логистического сектора в экономике агломераций. Разработка методики для количественной оценки региональной производственной функции и выявления зависимостей с положением в системе «центр-периферия»; • Доработка методики делимитации «промышленной агломерации» и выявление ее границ на примере Южно-Башкирской агломерации. Изучение роли агломераций в концентрации материальных потоков в экономике страны на примере черных металлов; • Разработка понятия полимасштабность агломерационных связей. Оценка производственных связей в современных условиях для возникновения агломерационных эффектов; • Оценка взаимодействия ядра и периферии агломерации крупных городов с точки зрения системы переработки твердых коммунальных отходов и формирования экологической ситуации Современные исследования «агломерационной экономики» включают в себя изучение ее «микро-оснований», или локальных оснований (Duranton, Puga, 2004). Так причинами роста агломераций выделяются: 1. sharing (эффекты распределения) – возрастающая отдача от коллективного использования разнообразия, специализации, снижение рисков при большом и разнообразном рынке труда. 2. matching (эффекты сочетания) – согласование спроса и предложения на потребительском рынке (за счет близости к потребителю и возможности понять его предпочтения), рынке труда (за счет качества согласования квалификации работников, более четкие дефиниции относительно требований к работникам, повышения премии на человеческий капитал). 3. learning (эффекты обучения) – генерация, распространение и накопление знаний как между поколениями, так и в пределах одного поколения (трудовые контакты), в т.ч. между компаниями. Здесь непосредственную роль играют образование и наука, участвующие в продуцировании человеческого капитала и инновационных технологий. В рамках третьего этапа исследований были продолжены исследования по изучению логистического комплекса, который выступает, с одной стороны, одним из возможных факторов делимитации границ агломерации, а с другой – развивается в пределах агломерационных зон. Были продолжены исследования по оценке социально-экономических эффектов реализации инвестиционных проектов и выявлении агломерационных связей в ресурсных регионах Российской Федерации. Продолжена работа по делимитации «промышленной агломерации» и выявлению ее границ на примере Южно-Башкирской агломерации. По итогам проведенного исследования можно сделать следующие выводы. Цепи поставок включают в себя: генераторов цепи – производителей (материалов, комплектующих и готовой продукции), распределителей товаров – дистрибьюторов (оптовых ретейлеров, логистических операторов), розничных ретейлеров, маркетплейсов, а также конечных потребителей. При этом на любом этапе цепи может возникнуть потребность в транспортировке и хранении товаров. По роли в цепях поставок выделяют сырьевые (для хранения грузов в жидком и сыпучем состоянии), комплектные (для хранения металлопродукции, негабаритных изделий, комплектующих) склады, склады готовой продукции (общего назначения, низкотемпературный продуктовый, фармацевтический), а также дистрибуционные оптовой торговли (для операций кросс-докинга) и дистрибуционные розничной торговли. Эволюция транспортно-логистического комплекса в России шла ускоренными темпами, активно нагоняя развитые и развивающиеся страны по уровню развития данного сектора экономики: буквально за 30 лет мы перешли от концепции 1PL к 3PL. Начиная свое становление в середине 2000-х гг., рынок активно прирастал и институционализировался, замедляя темпы роста в кризис 2009 г. и 2014 г., испытывая параллельно увеличение спроса как со стороны розничных ретейлеров, так и со стороны онлайн-операторов (бум начался в 2018 г., однако дополнительным катализатором выступила пандемия COVID-19 и смена модели потребления). Кризис 2014 г., тем не менее, оказался несопоставим по масштабам с 2022 г., когда российский рынок один за другим стали покидать международные бренды и компании, однако 17% занимаемых ими площадей практически за год либо нашли нового арендатора, либо остались за российскими «правоприемниками» международных брендов. К началу 2023 г. складской рынок Московского региона вновь вернулся к дефициту. При этом Московская агломерация, обладающая наиболее высоким платежеспособным спросом на товары и услуги, продолжает генерировать основной спрос на логистическую инфраструктуру (66% в 2022-2023 гг.) и инновации в отрасли, привлекая в регион инвестиции как крупных многоканальных ретейлеров, так и онлайн-операторов, дистрибьюторов и даже промышленных компаний. Геополитическая ситуация, хоть и скорректировала стратегии развития компаний из разных отраслей, поспособствовала росту российских компаний и увеличению спроса со стороны дистрибьюторов и производственных организаций на фоне импортозамещения и трансформации цепей поставок. Вариативность стратегий развития складских сетей зависит от отраслевых особенностей складских операций (специфика грузов – сроки и условия хранения, объемы, габариты, а также специфика логистики – основной вид транспорта, осуществляющий перевозку, кросс-докинг и др.), корпоративных особенностей ведения бизнеса (инвестиционных и стратегических приоритетов, наличия рычагов институционального давления), пространственных особенностей деятельности компании (ключевые направления грузопотоков, дифференциация по объему и структуре потоков, расположение относительно поставщиков и конечных потребителей). Кругооборот черных металлов в мировой экономике имеют отраслевую и территориальную специфику. Основным фактором межстрановых различий в конфигурации движения черных металлов в мире является фактор неравномерности социально-экономического развития, который вместе с другими факторами (ресурсным, технологическим и др.), образуют множественность типов кругооборота черных металлов в странах и перетоки материалов разного состава и масштаба между ними. Наиболее распространенной схемой движения черных металлов в мире является «неполный» кругооборот металла (свыше 100 стран). Это связано с неравномерным в территориальном отношении развитием черной металлургии и ее особенностями технологического облика, что обуславливает формирование крупных материалопотоков между разными в социально-экономическом отношении странами в зависимости от их возможностей по экспорту или внутренних потребностей в определенных видах металлосодержащей продукции. Кругооборот черных металлов в РФ характеризуется полным набором технологических стадий и оборачиваемостью металла преимущественно в потребительской сфере. Место РФ в мировом кругообороте черных металлов определяется экспортной ориентацией страны (более 30 млн т. стали /год идет на экспорт). Несмотря на это, страна накапливает черные металлы в экономике вследствие развитой сырьевой и производственной базы и сравнительно высокого внутреннего спроса на металлосодержащую продукцию со стороны населения и промышленности. Движение черных металлов в регионах России определяется диспропорциями в размещении месторождений железной руды, производителей металлоемкой продукции и ее потребителей, а также организационно-производственной структурой предприятий, которые вместе нарушают стандартную схему движения металла (добыча - производство-потребление-рециклинг/выбытие). Немаловажную роль в пространственной конфигурации кругооборота металла имеют особенности рынка того или иного вида продукции. Например, схемы товародвижения железной руды и чугуна функционируют преимущественно в производственной сфере, отличаются повышенной тоннажностью и менее диверсифицированной географией поставок, металл обращается между месторождениями железной руды и металлургическими предприятиями. Схема товародвижения проката, наоборот, имеет более диверсифицированную географию поставок, выделяется три основных типа потоков металла: «в Москву», «в регионы» и «на экспорт». На внутрирегиональном уровне в сельской местности металл начинает кругооборот в результате добычи железосодержащей продукции и на завершающей стадии рассеивается в ходе потребления и преимущественно выбывает из хозяйства, в то время как в городе происходит концентрация металла, многократное из-менение его формы,эксплуатация и рециклинг. Обращение металла между сельской местностью и городом необходимо рассматривать в контексте концепции сельско-городского континуума с ее конкретизацией с позиции высокой связности города и села разного характера и типов материалопотоками. Движение металла на внутрирегиональном уровне определяется социально-экономической динамикой постсоветского развития территорий. Например, сельские районы в средней полосе Европейской части России характеризуются оттоком металла (например, Федоровский), что связано с кризисом коллективных хозяйств и незначительными объемами инвестиций в агросектор при активном развитии ломозаготовки. Сельские районы на юге страны не только смогли сохранить советские объемы притока металла (например, Красноармейский), но и преумножить их вследствие лучшей динамики экономического развития (например, Темрюкский).
4 1 января 2024 г.-31 декабря 2024 г. Агломерационные эффекты в развитии территориальных социально-экономических систем
Результаты этапа: В рамках проведенного исследования на четвертом этапе исследования получены следующие основные выводы: Оценка влияния инвестиционных проектов на возникновение агломерационных эффектов для ресурсных и слабоосвоенных территорий Существующие методические подходы к оценке влияния проекта/отрасли на социально-экономическое развитие территории можно условно разделить на два подхода: территориальный и корпоративный/отраслевой. Последний располагает развитым методическим аппаратом, применение которого на муниципальном уровне ограничено ввиду недостатка качественных статистических данных, закрытости детальной информации технико-экономических обоснований инвестиционных проектов, отсутствия единых общепринятых подходов к локализации моделей. В связи с нацеленностью данного исследования на оценку именно на муниципальном уровне, полноценно применить большую часть рассмотренных методов по этой причине затруднительно. При обобщении изученного теоретического экономико-географического опыта выделены факторы, определяющие масштаб влияния проектов на территории со сравнительно более низкими уровнем развития хозяйства и плотности населения: характеристики территории (уровень её освоенности), и характеристики проектов (применяемые технологии, отрасль, изначальные установки инвесторов и государства по его обеспечению). Для учёта этих характеристик была разработана типология муниципальных образований регионов Восточной Сибири по социально-экономическому влиянию крупных инвестиционных проектов, объединившая в себе территориальный и отраслевой подходы. Типология, полученная в результате исследования, демонстрирует, что реализация проектов осуществляется либо в муниципалитетах, располагающих круглогодичной наземной транспортной связью, которые либо относятся к освоенной зоне, либо более отдалены, находясь в зоне со средней транспортной доступностью; либо в муниципалитетах, которые располагаются в зоне с ограниченными сроками завоза грузов, что находит отражение на стоимости проектов и приводит к тому, что здесь осуществляется только освоение полезных ископаемых (Тип 1.1 – Труднодоступные слабоосвоенные районы – проекты в сфере добычи полезных ископаемых). Муниципалитеты этой зоны также можно разделить на располагающие объектами базовой инфраструктуры, в том числе предприятий обслуживания (что означает наличие уже существующей специализации территории, как в Типе 6.2. – Труднодоступная территория со сложившейся специализацией, на которой реализуются проекты преимущественно одной компании), и более слабоосвоенные районы. Муниципалитеты среднеосвоенной зоны характеризуются сочетанием процесса освоения (благодаря наземной доступности уже через строительство предприятий обрабатывающих отраслей и энергетики: Тип 2.2.1.Б – Среднедоступные слабоосвоенные районы без развитого промышленного комплекса – освоенческие проекты, связанные со строительством предприятий цветной металлургии; 2.2.1.В – со строительством предприятий энергетики) и расширения (или развития) уже действующей специализации, возникшей, когда данные территории были более труднодоступны (Тип 2.1.2.А – Среднедоступные слабоосвоенные районы со сложившейся специализацией – проекты, направленные на расширение действующей добычи; Тип 2.1.3. – Среднедоступные слабоосвоенные районы со сложившейся специализацией – проекты, направленные на повышение передела добываемых ресурсов). В освоенных же муниципалитетах крупные проекты направлены на поддержание и развитие уже существующих мощностей (Тип 3.2.Б-В – Доступные освоенные районы со сложившейся специализацией – проекты в сфере расширения/модернизации обрабатывающей отрасли), исключение – Алтайский район Хакасии. В целом анализ реализуемых проектов в 2010-х гг. в Красноярском крае, Иркутской области и Республике Хакасия показал, что их можно объединить в следующие группы: геостратегические, направленные на освоение ресурсов Крайнего Севера; проекты-продолжения запроектированных в СССР производственных комплексов; расширение/модернизация уже существующей добывающей отрасли; расширение/модернизация действующих обрабатывающих предприятий. В структуре полученных ими инвестиций только около 30% от общерегиональных показателей приходится на освоенческие проекты – сопоставимая с расширением/модернизацией действующих мощностей доля. Только в Красноярском крае указанные 30% приходятся на добычу полезных ископаемых в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях. В случае Иркутской области показатель делится поровну с новыми предприятиями в сфере обрабатывающих производств. Анализ динамики показателей-индикаторов влияния проектов показал, что в качестве основных направлений влияния реализации проектов можно отметить экономический рост, рост занятости населения и его доходов, а также жилищное строительство. Существенные агломерационные эффекты реализации инвестиционных проектов для слабоосвоенных территорий не выявлены. Период и масштаб влияния проекта на территорию действительно зависит от уровня её освоенности, но также и от направленности и отраслевой принадлежности проекта. Кроме того, масштаб и сфера влияния различаются в зависимости от фазы реализации проекта: выделены фазы роста, снижения инвестиций и эксплуатации объекта, причём сами стадии различаются по своей продолжительности. Этот временной промежуток, в свою очередь, важен с точки зрения обозначения периода проявления значимости инвестиционного проекта. Для освоенческих проектов, реализуемых на средне- и слабоосвоенных территориях, продолжительность инвестиционной стадии составляет 10-12 лет для проектов по строительству новых обрабатывающих и энергетических производств и более 15 лет для ресурсных проектов за счёт сохранения объёмов инвестирования (после фазы роста) с целью наращивания добычи. Проекты по расширению действующей добычи могут иметь как сравнительно короткую (1-3 года), так и более продолжительную (4-6 лет) инвестиционную стадии. Проекты по расширению действующих производств в большинстве случаев являются кратко- или среднесрочными с продолжительностью инвестиционной стадии 2-6 лет. «Широта» задействованных отраслей в ходе реализации проекта зависит от сложившейся специализации МО и ее зрелости. Реализуемые проекты в таких отраслях специализации оказывают влияние на развитие обслуживающих её отраслей. Для МО с «низкой» базой происходит формирование отраслей (например, транспорта в Эвенкийском районе). В случае освоенческих проектов зависимость экономики от производственного и обслуживающего секторов растёт на протяжении почти всех фаз, однако в добыче полезных ископаемых прирост максимален на стадии стабилизации инвестиций и начала эксплуатации месторождений, достигая максимально 300-350% к базовому году для муниципалитетов Типа 1.1 – труднодоступных слабоосвоенных районов. В случае новых предприятий эффект может достигаться как в ходе строительства (на этапе роста инвестиций – проекты в сфере энергетики), так на эксплуатационной стадии (цветная металлургия). При этом для данного показателя не характерно наличие временного лага в реакции на инвестиции в основной капитал. Занятость имеет схожие тенденции, но меньшие масштабы роста для освоенческих проектов в сфере добычи ресурсов (максимальный уровень – 130% к базовому году для Типа 1.1), для новых предприятий завершение инвестиционной фазы сопровождается снижением занятых до исходного и ниже уровня. Данный показатель преимущественно реагирует на инвестиции в основной капитал в срок до одного года, но в отдельных случаях (строительство новых предприятий обрабатывающей промышленности) лаги являются более длительными – от 2 до 4 лет. Занятость на этапе строительства обеспечивается за счёт вахтовых работников, однако случаи строительства предприятий обрабатывающей промышленности сопровождаются строительством жилых микрорайонов для их будущих постоянных работников в муниципалитетах с новыми предприятиями обрабатывающей отрасли. Это влечёт за собой дальнейшие последствия – рост доходов также происходит у вахтовых работников и главным эффектом от этого для территории является частично отчисляемый в региональный бюджет НДФЛ. Сам же доход не становится мультипликатором на территории его получения. Рост налогооблагаемых доходов наблюдается как на этапе роста инвестиционных вложений, так и через 1-2 года после его завершения. Максимальные значения прироста – в 2 раза – характерны для МО Типа 1.1, минимальные среди тех Типов, где прослеживается влияние – 125-130% к 0 периоду в случае Типа 2.2.1.В, и 120-125% – для Типа 3.2.Б-В. Ввод нового жилья растёт скачкообразно к концу инвестиционной фазы и максимален (рост в 6 раз с лагом в 2-4 года) для территорий с проектами по строительству новых предприятий обрабатывающей промышленности. Несмотря на позитивную динамику ввода жилья для части указанных территорий (прежде всего для слабоосвоенных районов с проектами в сфере добычи полезных ископаемых, где показатель растёт примерно в 4 раза, но с большим лагом – 4-5 лет) можно наблюдать сокращение или невысокие темпы роста жилой площади на одного человека по причине опережающего вывода из эксплуатации аварийного фонда. Этап строительства (или инвестиционная фаза) имеет эффект на территорию только в случае освоенческих проектов, причём если для добычи полезных ископаемых эксплуатационная фаза характеризуется большим приростом показателей, то в случае предприятий обрабатывающей промышленности максимальное влияние проекта может наблюдаться в ходе роста инвестиционных вложений. В этот период основными задействованными отраслями являются строительство и транспорт, которые могут быть хотя бы частично покрыты местными предприятиями. При этом для слабоосвоенных и труднодоступных районов с освоенческими сырьевыми проектами, слабоосвоенных и среднедоступных районов с проектами в сфере энергетики эксплуатационная стадия лишь немногим уступает в динамике фазе роста инвестиций, что определяется отраслевыми факторами (наращивание добычи и строительство сетей для потребителей в других муниципалитетах). Ситуация в случае реконструкции и расширения мощностей действующих предприятий неоднозначна, поскольку зачастую они происходят на более освоенных территориях, где влияние одного, даже градообразующего предприятия, может быть смазано в результате действия других факторов, например, агломерационного эффекта или деятельности других экономических агентов. Кроме того, реконструкция зачастую подразумевает временную приостановку работы части оборудования, и в связи с этим высвобождение от работы части сотрудников предприятия. Однако после реализации таких проектов наблюдаются более высокие темпы роста зависимости экономики от производственного сектора, что позволяет говорить об их эффективности. При этом для случая освоенных районов со сложившейся специализацией (Тип 3) характерен сопоставимый с освоенческими масштаб влияния проектов на производственную сферу и занятость на инвестиционной фазе и в случае проектов, связанных с ремонтом мощностей, поскольку может задействоваться больше ресурсов для более оперативного их восстановления – такая ситуация связана с Шарыповским районом, где возникала ситуация необходимости срочного ремонта вышедшего из строя оборудования. Оценка влияния ухода иностранных компаний на усиление или ослабление агломерационных эффектов Эконометрическая оценка эффектов ухода иностранных компаний показала, что влияние ухода иностранных компаний отражается в ВРП и промышленном производстве, но не в занятости и инвестициях, где влияние не значимо либо по причине сложности, либо долгосрочности явления. Вместе с тем, санкционные ограничения экспорта и импорта также оказывают значимое влияние на динамику, особенно в добывающих регионах. Основные предприятия, принадлежащие иностранным компаниям, заявившим об уходе, в проанализированных проблемных регионах преимущественно либо сохраняют иностранных собственников, либо переданы российским собственникам, что делает ситуацию в регионах не столь критичной. Тем не менее, для предприятий, переданных российским собственникам, особенно в высокотехнологичных отраслях, таких как автомобилестроение, остается не решенным вопрос их дальнейшего функционирования и технологического развития. Однако делать выводы о существенном ослаблении производственных связей пока преждевременно, на настоящем этапе происходят территориальные изменения в выстраивании таких взаимосвязей, изучение которых будет продолжено в 2025 году. Предварительный анализ дальнейшей судьбы иностранных компаний показал, что наиболее легко находят новых собственников предприятия, связанные с производствами товаров широкого потребления (в том числе продуктов питания) и строительных материалов, где есть гарантированный спрос и характерна относительная простота производства, наиболее трудно находят собственников предприятия автомобилестроения (в основном переданы госкомпаниям или регионам), что связано с высокой фондоемкостью отрасли и сильной технологической и организационной увязкой с предыдущими собственниками. С учетом данного фактора ситуация в регионах, специализирующихся на автомобилестроении, становится наиболее критичной в среднесрочном периоде. Таким образом, несмотря на то, что основное негативное влияние на экономическую динамику в 2022-2023 гг., оказали санкции, ограничивающие экспорт и импорт, относительно невысокая доля ушедших иностранных компаний в экономике России не говорит о малом масштабе данной проблемы. Во-первых, данные компании в значительной степени работали в высокотехнологичных отраслях либо привносили в традиционные отрасли новые эффективные технологии. Во-вторых, на них была завязана значительная часть цепочек добавленной стоимости. А вопрос замещения ушедших иностранных предприятий, как и вопрос импортозамещения труднее решить по мере увеличения технологичности продукции. В связи с этим необходимо дальнейшее продолжение исследований с точки зрения влияния ухода иностранных компаний через цепочки добавленной стоимости и технологическое развитие.
5 1 января 2025 г.-31 декабря 2025 г. Агломерационные эффекты в развитии территориальных социально-экономических систем
Результаты этапа:

Прикрепленные к НИР результаты

Для прикрепления результата сначала выберете тип результата (статьи, книги, ...). После чего введите несколько символов в поле поиска прикрепляемого результата, затем выберете один из предложенных и нажмите кнопку "Добавить".