Аннотация:Алан Блум намного болезненнее, чем может показаться на первый взгляд. Ницше видит Сократа в качестве того, кто прерывает поэму, и потому пуст и поверхностен. Как того, кто отделился от полноты, и, таким образом, стал бесконечно неинтересен. Для Ницше Сократ – тот, кого не поражает жизнь, тот, кто насмехается над тем, над чем насмехаться ни в коем случае нельзя. Иммунитет к жизни – вот чего не может простить Ницше, считавший Шопенгауэра недостаточно пессимистичным из-за игры на скрипке. Но иммунитет Сократа – это не иммунитет к жизни, все намного страшнее. Его иммунитет, с точки зрения Блума, – это иммунитет к иронии. Тут мы видим удвоение (и следующее за ним умножение), которых не заметил Ницше (на поверку оказывается, что Сократ съел не собаку, а целую псарню). Мы удаляемся, с бесконечной скоростью улетаем и приближаемся в то же самое время; Алиса увеличивается, Алиса уменьшается. Если ирония – это иммунитет к жизни, то что такое иммунитет к иммунитету, не является ли он отрицанием любого иммунитета, в том числе к иммунитету?