Аннотация:: Поставив вопрос об исторических версиях остранения, К.Гинзбург провел водораздел между «классическим» и «модернистским» использованиемэтогоприема: первоепривлекает внимание к структурамзнания,претендующим на истинность и всеобщность (в противовес ложным претензиям того же рода), второе — к структурам индивидуального эстетического опыта (в противовес общему знанию как сомнительному в своей аутентичности). Эстетика, которую А. Баумгартен определил в свое время как«чувственное познание», мобилизует к работе смыслообразования в томчисле и те слои психического, что слабо осознаваемы, тесно сопряженыс телесностью. Интерес к ним современной когнитивной прагматики обусловленсосредоточением на инференционной, реляционной природе речевой коммуникации (с уходом, соответственно, от кодовой модели языка). Литературнаяречь рассматривается как среда и процесс становления смыслов взаимонаправленными усилиями пишущего и читающего, которые содержат в себе какэксплицитные, ясно осознаваемые речевые действия, так и действия имплицируемые, приобретающие смысл исключительно за счет контекста. Особыйинтерес с этой точки зрения приобретает стилевая составляющая — несимволический уровень художественной коммуникации, транслирующий и порождающий чувство соучастия в опыте другого субъекта. Этот вектор прагматической мысли можно развивать с опорой на исторический материал, вчастности, на самонаблюдения и рефлексии писателей прошлого. В качествепримера в статье анализируются высказывания Г. Флобера и Ш. Бодлера обэкспериментальной природе литературного реализма. Из них следует, чточитатель реалистической прозы переживает сопричастность творческомуусилию автора в той мере, в какой замечает искусство/искусственности речевого перформанса, которым обеспечивается квазинатуральный акт референции. Это сочетание вызывает эпистемическую эмоцию «доверия неожиданному», — ее парадоксальный состав отвечает внутренней динамикеэстетического опыта как такового.